Не стреляйте в экзорциста (сказочка про придурка-с-пистолетом)

Диглан эс Кромах мечтал переплюнуть предка, Шонеда, благодаря которому за два поколения Семья выбралась с полигона Дьена.

Он притаился на полуобвалившейся стене (единственной, что осталась от брошенного дома в низине) и собирался убить лехтев, который мешал ему, Диглану жить. Как этот лехтев посмел ходить и жить так, будто его статус не властен над ним? Как он посмел стоять на земле среди живых так, будто не был от рождения имуществом Единого? Если бы старая Ларха, госпожа Семьи Кромах узнала, что задумал младший племянник ее среднего внука - убила бы на месте.
И вот, подбадривая себя старым Каноном (а канон говорит - хочешь убить - подумай год как ты это сделаешь, а после подумай еще двенадцать лет - зачем тебе это нужно) Диглан эс Кромах айе а-Даан собрался... Самому себе он сказал - охотиться. Из своего укрытия он видел, как лехтев поднимается по остаткам лестницы к тому месту, которое при жизни дома было порогом, как останавливается, словно принюхиваясь, как смотрит прямо на Диглана, но нет, не видит. И скоро не увидит уже ничего.
Лехтев не пошевелился даже когда эс Кромах покинул укрытие и встал напротив. Эс Кромах выстрелил в темный серебряный медальон на груди лехтев. Попал. Две сросшихся темных серебряных звезды оплавились и брызгами остались на одежде убитого. Но прежде чем умереть, лехта zu-toёra посмотрел Диглану эс Кромах в глаза и тому показалось, что лехтев прочитал чужую жизнь от края до края и вынес приговор. Как он смог это сделать, будучи уже мертв?
Убийца не коснулся лехтев, и кровь мертвого не оставила пятен на его одежде, но отчего-то он был уверен, что его забрызгало. Чем-то липким, грязным, дурнопахнущим. По дороге домой он долго мылся в ручье, продрог и кажется простудился. Но ощущение несмываемой грязи осталось. Сейчас уже Диглан кому угодно признался бы, что что боится шагов за спиной, шорохов, теней. Ни живой, ни тем более мертвый - лехтев не отбрасывал тени. И теперь его тень злилась и шла по следу убийцы, готовая натравить голодных бесцветных тварей. Почему-то Диглан решил, что дома, в беседке благодарственных сможет от нее скрыться. И побежал.

читать дальшеЗа прошедший месяц это было уже пятое убийство на развалинах в низине. Как будто огрызок стены чем-то притягивал разных уродов. За приезжим лехта следили, и когда сигнал его “прошивки” пропал с экранов, низину прочесали можно сказать тут же. Нашли тело. Эксперт подписал заключение “застрелен”. Вскоре нашли и следы убийцы, которые вели к ручью. От ручья к дому, впрочем тоже были следы: обрывки одежды, мокрые отметины, комья грязи. Лийфу появился совершенно бесшумно, как раз около трупа предполагаемого убийцы. Последний растянулся на ступеньках, недалеко от двери дома. И перед смертью был похоже смертельно напуган.
- Не волнуйтесь, наш человек сможет завершить начатое даже будучи мертв. Впрочем, они говорят, что иные трещины удобнее закрывать с той стороны, - обращаясь к старшему оперативно-следственной группы сказал Проявляющий, и только потом представился - эль’нере Синрай эс Сенто айе Рианн-Марн, Служба Наблюдения приливов.
По требованию старшего местного отделения Службы Состава защиты города, эль’нере Синрай по следовому остатку (чрезвычайно яркому, как сказал сам лийфу) взялся восстановить последовательность событий. А потому откланялся и ушел по следу предполагаемого убийцы обратно, в низину. Вернулся ближе к вечеру уже на один из наблюдательных пунктов, довольно ухмыляясь и отряхивая руки. Помощник следователя провел лийфу в кабинет к старшему, где тот спросил:
- Вас устроит наше оборудование? А то некоторые ваши коллеги предпочитают проверенные веками методы...
- Мне будет проще передать это на общий обзорный. Хотя если эр’нере так просит, могу и в чашку отобразить. Вы уверены, что сможете потом оттуда чай пить?
Высокий военный, старший следователь эр’нере Нирах эс Сато айе Таркис усмехнулся, махнул рукой в сторону обзорных и, ослабив ворот облегченной полевой приготовился наблюдать.

Формально конечно низину от земли Семьи Кромах отделяла замшелая стена, но низина и не принадлежала никому, потому младший эс Кромах и считал ее своей собственностью. И приходил туда регулярно, подумать о разном, залить печаль алкоголем. И репутация “нехорошего места” его не отпугивала, наоборот, делала место еще более притягательным. А чужак, второй день шатающийся по развалинам - раздражал. Мало того, что Диглан почти провалил выпускную аттестацию, да еще и старший аттестации припечатал емким “у айе а-Даан весь мозг уходит в меткость”, а тут это, самодовольное, процветающее... двуногое имущество явно собирается испортить его, Диглана, территорию.

Лийфу остановил запись, приблизил изображение. Отдельно отметил блеск глаз, торопливые движения объекта наблюдения и счел необходимым пояснить:
- Смотрите, он уходит с ощущением беспокойства, причиненного появлением нашего человека. Но за время, проведенное дома, беспокойство только усиливается, перерастая в желание убить. Это результат воздействия того, что поселилось в низине. Ваш помощник, эр’нере, был прав, когда сказал что низина притягивает уродов. И да, лехтев в первую очередь мешал твари Изнанки и тот усиливал неприязнь молодого человека, пока не добился нужного эффекта. Правда, его это не спасло. Продолжаем?
Военный согласно кивнул - да, продолжайте.

Вскоре после появления лехтев, Диглан ушел и промаялся дома почти до полудня. Чем дальше, тем сильнее он ощущал, что храмовый мешает почти физически, как острая заноза под ногтем. К полудню молодой эс Кромах решил, что лехтев должен перестать быть, и прекратить его существование должен сам Диглан. Не далее, как вчера ему отказали в городском управлении Службы оценки недолжного и воздействия, сказали - статусом не вышел, так еще и имущество Многоликого нагло шляется по его земле, вместо того чтобы сидеть тихо и носа не высовывать из храмового квартала. И не просто шляется, а еще и носит золотые нашивки и не нашлось никого, кто указал бы храмовому имуществу на его место. Ничего, значит Диглан эс Кромах сделает это сам. Предок, Шонед эс Кромах, в свое время решился на подготовку покушения на самого Регента, потому что Регент мешал Шонеду жить, то почему его потомок, Диглан не может сделать того же самого, убрать из своей жизни то, что мешает?
Как всякий уроженец а-Даан, молодой эс Кромах к исходу второго Звездного года неоднократно стрелял и неоднократно убивал то, что угрожало ему. Как всякий уроженец а-Даан, он привык сначала стрелять, а потом задумываться, нужно ли это делать. То, что храмовый не сопротивлялся, и похоже вообще заметил убийцу только в тот момент, когда заряд расплавил медальон, было неправильным. Диглан уверял себя, что как только лехтев умрет, все неприятности прекратятся, все закончится, но ошибся. Лехтев падал медленно, будто и не падал вовсе, а погружался в воду. И все это время смотрел убийце в глаза. Как подводил черту, ставил точку в его жизни, говорил безмолвно, внутри головы: “Ты помешал мне. Зря.” Диглан был уверен, что на него плеснуло волной мутной затхлой воды, окатило с ног до головы. Одежда выглядела сухой, но наощупь была осклизлой и воняла болотом. С рукавов капало, хлюпало в правом башмаке и вместе с тем, на земле, на камнях не было мокрых следов.
На полпути к дому вдоль дороги протекал ручей, местами глубокий - взрослому человеку по пояс. Родичи Диглана верили, что если пересечь текучую воду, то злые призраки потеряют след, и это поверье было куда старше той ветви Семьи, что долгое время жила на а-Даан, где проточная вода была не безопаснее остальной земли. У воды тухлая, затхлая болотная вонь от рук, волос, одежды сделалась невыносимой. Диглан рванул застежку у горла так, что кусок ткани с парой кнопок остался в кулаке и тут же полетел под ноги. Остальная одежда, на вид совершенно сухая и чистая, вскоре тоже валялась на берегу, а ее владелец влез в холодную воду и ожесточенно мылся. Пока вместо отражения не увидел лехтев с обгоревшей черной дырой в груди. Лехтев сидел на дне реки, поверхность воды была для него небом, он временами вставал, зачерпывал цветные отражения, чтобы добавить в узор бесконечной циновки, которую тут же плел. Вокруг него не было ни безобразных тварей, ни слепых глубоководных рыб, только пустая земля, похожая на речное дно и циновка на коленях. Диглан ударил воду кулаком, но лехтев никуда не делся, он даже не взглянул на убийцу: был слишком занят работой, чтобы отвлекаться по мелочам. Когда ладонь мертвого лехтев коснулась кромки воды совсем близко, эс Кромах заорал и выскочил на берег. Он сам не помнил, как сумел одеться, как вскоре потерял порванную куртку, знал только, что нужно торопиться в город. Домой. В беседке благодарственных его защитит Милосердный. О том, что он только что распорядился имуществом Милосердного, задуматься эс Кромах уже был не в состоянии.
В городе было только страшнее. Очертания теней текли вверх, отделялись от стен, и, кривляясь, серые силуэты следовали за бегущим. Когда на ботинке одна за другой сломались все четыре защелки, Диглан бросил ботинок и побежал дальше, оставляя разные отпечатки. Он был слишком напуган, чтобы подумать о возможном аресте. Молчаливые бледные преследователи двигались не слишком быстро, но всякий раз оказывались на шаг впереди, выглядывали из чужих окон, из щелей в каменных стенах. Люди проходили мимо и не замечали, как сквозь них прорастают тени, тянут руки, называют одно единственное имя. Обладатель имени оглядывался, зажимал ладонями уши и бежал, бежал вперед, как будто это могло его спасти.
Второй башмак расстегнулся уже практически у двери. В спешке эс Кромах наступил на ремешок, защелка хрустнула, а сам Диглан упал на ступеньки. Зажмурился, закрыл лицо руками, но даже так продолжал видеть прозрачные серые бескостные руки, много рук выступающих из стен дома, из камней дорожки, из ступенек лестницы. Диглан попытался закричать, но на этот раз, как в кошмарном сне, казалось не сумел издать ни звука. Умер он на пороге собственного дома. Не выдержало сердце.

- Брр, - первым нарушил молчание молодой эс’тиер, помощник Нираха, - неприятное зрелище. И все же, эль'нере Синрай, от чего он умер?
- Его прибрала вышняя справедливость, - спокойно ответил лийфу, вставая с операторского кресла, - не зря говорят, кто убьет zu-toera за работой, сам долго не проживет. Лехта соединял собой два мира: был одновременно “колодцем” и тем, что этот колодец должно было закрыть. Когда ваш деятель убил его, то сам можно сказать обляпался. От него смердело страхом, нехорошей смертью и бесцветной водой Tairhien.
- Почему он кричал о серых руках из-под земли?
- Его нашли по запаху паразиты Изнанки. Падальщики. И забрали живого. Хорошо, что он не стал метаться по городу, чем большая территория подвергается карантинной обработке, тем хуже для местности. А так... Низина закрыта прочно, остальные следы мы вычистим, а дом достаточно будет сжечь.

23-09-11 - 1-11-11